Читабельно и смотрибельно

Сергей Васильевич, популярным стало высказывание Ленина о том, что кино — важнейшее из искусств. Насколько это актуально сейчас?

Насколько я помню, там есть дополнение: «Кино — важнейшее из искусств в эпоху всеобщей безграмотности». Ваша цитата вырвана из контекста, так же как «У нас секса нет». Ведь в оригинале звучало: «У нас секса нет на телевидении». Вы можете представить, какую жуткую жизнь потом устроили сказавшей это женщине? Вот что такое вырывать слова из контекста.

Но разве наша эпоха не безграмотна?

Нет, я не считаю, что сейчас эпоха всеобщей безграмотности. Современное поколение, которое знает компьютер, гуляет по интернету, — не безграмотное, а умное и, может быть, талантливое. Вопрос заключается в том, что мы немного стали другими, и тут уже грамотность или неграмотность не имеет никакого значения. Есть грамотность как начитанность от книг, а есть ум души. Мы стали безграмотные и в чём-то бездуховные. Мы нетерпеливы, немилосердны, не любим рядом успех другого человека. Мне кажется, что мы немного меняемся, и не в лучшую сторону. Что с нами происходит — я не знаю. Но это везде — нетерпение, озлобленность, раздражение, гнев. Мы себя окунули в такие страсти…

Как же не растерять себя, когда человек становится всё менее целостным?

Это очень сложное время, сложное и интересное. Но если есть папа с мамой, внутренние основы, заложенные бабушками и дедушками, если есть память о своих корнях — тогда интернет и компьютер не испугают. Главный вопрос — как сохранить душу несмотря ни на что. Что нужно делать? Либо это от мамы с папой, либо это очень серьёзный труд, умение сохранять себя. Не всегда получается. Мы грешные — на земле живём, не на небе. И тем не менее, надо трудиться. Пробовать. Ни на что не обращая внимания — тем более в наших профессиях.

Сейчас модно обвинять во всех бедах телевидение, интернет и СМИ в целом. Но вопросы «кто виноват?» и «что делать?» по-прежнему остаются открытыми…

А я не хочу говорить, что виновато телевидение или кого-то обвинять. Виноваты мы все. Да, телевидение позволяет себе очень многое. Например, снимать программы, которые невозможно смотреть. Когда вроде бы ничего не надо делать — и ты звезда, и ты популярен. Не нужно учиться, мучиться ночами. Пошёл в реалити-шоу — и ты знаменит, ездишь с концертами. Но самое страшное, что публика приходит на эти концерты, и они собирают стадионы. Вы туда не пойдёте, я не пойду, а молодёжь ходит. Запретите им ходить — будет ещё страшнее. Потому что любой запрет моментально рождает «вопреки»: вы мне запрещаете, а я вопреки, вы мне не даёте, а я вопреки, вы говорите: «горячо», а я — вопреки, пока не обожгусь. Но уже один раз обожглись, второй, так, может быть, с возрастом поймут?

Сегодня меня огорчает, что всё возможно. Нет ничего святого. Можно, пока твои одноклассники избивают кого-то на школьном дворе, снимать это на мобильный телефон. Можно снимать умирающую актрису в больнице — тайно, подпольно, снова-таки, мобильными телефонами. У неё последние часы жизни — можно снимать это, а потом печатать в газете. Или делать фильмы об ушедших актерах — и давать та-а-акой комментарий… И каждый раз, когда ты начинаешь беседовать с «авторами», тебе говорят: «Это читабельно» или «Это смотрибельно». Вот это меня расстраивает.

Массовая культура предъявляет свои требования.

Если я буду на страницах газеты пытаться серьёзно рассказать о каком-то персонаже, мне скажут: «Это неинтересно». И тут же перебьют меня вопросом: «А были какие-то любопытные случаи?» Я говорю: «Да, съели, расчленили, сжарили, закопали…» Это, к сожалению, интересует. Значит, так обучают. Значит, такой стиль — всё можно, и нет ничего стыдного. Всё продаётся и всё покупается. Знаете, говорят: «Это смотрят, это читают».

Вот теперь находят какие-то документы и ставят памятники другим героям — героями становятся люди, воевавшие на стороне фашизма. Я не люблю, когда историю меняют в угоду времени. А с другой стороны, если так происходит, значит, для чего-то это надо. Опять — испытание. Ведь все эти испытания, смутные времена — они для чего-то. Когда уничтожали храмы, убивали священников, монахов закапывали в землю, когда сжигали иконы. Проходит время — и, наверное, мы сами понимаем, для чего это было нужно. Сонм святых мучеников перед Престолом Господним молится о нас, грешных.

Призвание. Ошибки

Как найти себя? В наш век возможностей многие молодые люди мучаются в поисках призвания, не знают, чего хотеть.

Я не могу ответить на вопрос: «Как найти свою тропинку?» Идти по ней. По одной. Почувствовал, что не туда зашёл — значит, с Божьей помощью поменяй свою жизнь. Если бы мы знали, как найти себя. Если бы были рецепты. А ведь рецептов-то нет.

Что пожелать молодёжи? Помнить о том, что в любом поступке Господь нам помогает, пытается помочь, а мы почему-то всё время от Него отворачиваемся. И каждый раз нашими проступками мы усиливаем Его кровавые раны. Не хочу быть ментором, но пусть молодые всегда помнят, что у них вся жизнь впереди, и очень просто взять эту жизнь и перечеркнуть.

Одних ошибки учат, других — калечат. Говорят, каждый имеет право на ошибку. А Вы как считаете?

Можно иногда совершать ошибки. Главное — вовремя остановиться и понять, что это ошибка. Молодёжь себе всегда набивает шишки. А как иначе? Потому она и молодёжь, что она — смелая, откровенная, образованная. Работает, живёт наотмашь. Слава Богу. Пусть набивает шишки.

К сожалению, ошибки не всегда учат. Каждый раз всё равно наступаешь на те же грабли. И сколько бы ты себе ни говорил: «Обойди стороной», — опять — по лбу. Но мы всё-таки разумные создания, и нужно осознать что совершил, даже если совершил неблаговидный поступок. Ведь Господь помогает, если искренне прийти и покаяться в содеянном… А бывают ведь ошибки в зрелом возрасте. Вы думаете, чужой опыт учит? Бывает, у меня спрашивают: «Роли Вас чему-то научили?» Нет. Вроде бы я должен быть приготовлен ко всем неожиданностям. И тем не менее, ты всегда совершаешь свои собственные ошибки — персонаж тебе здесь не поможет. Поэтому и в зрелом возрасте ошибаешься, главное — понять это и постараться в следующий раз этого избежать. Или выбрать другие грабли — чуть поменьше, детские, скажем так, грабельки.

Необходимо ли в юности иметь чёткую цель?

Ну почему сразу иметь цель? Это, наверное, скучно. Вот представьте себе — вам 15 или 16 лет, а у вас всё уже расписано по бумажке. Представьте себе, насколько вам будет неинтересно существовать. Такая будете правильная, положительная, хорошая — дай вам Бог здоровья. Есть такие люди, которые изначально знают, куда они хотят себя направить. Но, как правило, человек движется в одну сторону, в другую, останавливается, увлекается одним, вторым, третьим, потом что-то само отпадает, — как у меня было. Водным поло занимался, фигурным катанием, танцевал, пел в хоре, играл на барабане, даже ходил в клуб интернациональной дружбы — чтобы переписываться с иностранцами. Но всё как-то само отпадало. Пока не вышел на сцену. Вот вышел на сцену — и была бессонная ночь. Я сегодня понимаю — это была моя первая послепремьерная бессонная ночь. Это было в школе, я вышел на сцену школьного театра в роли Аркашки Несчастливцева. И тогда оно всё само решилось: водное поло я бросил, начался театральный период. Который тоже мог бы закончиться — я ведь не был уверен, что правильно выбираю себе путь. Если бы я не поступил — я пошёл бы в армию. А поскольку я был ватерполистом, у меня в приписном свидетельстве было написано «Школа сержантов ВДВ». Кто знает, кем бы сейчас я был? Может быть, генералом военно-воздушных сил. Как я нескромно — генералом (смеётся…), а сержантом — не хотите? Но так случилось — все остальные увлечения отпали…

Сергей Васильевич, у Вас есть любимый уголок планеты, место, куда Вы любите приезжать?

В Киев, к себе домой.

Беседовала Ирина Малишевская

Отрок

Написати перший коментар

Комментарі дозволено залишати тільки зареєстрованим користувачам.
Зайдіть в систему або зареєструйтесь.